А что говорит "современная наука этимология" про того же Дьявола, например? :)
Меня именно то и привлекло, что это была не сферическая система понятий в вакууме, и даже не адаптация русского языка в качестве терминологии для конкретной системы практик, а ощущение, что слова используют правильно.
За каждым русским словом стоят большие ассоциативные ряды. Если система привнесена из других краёв (йога, например), то оно просто приносит свою терминологию, за которой нет этих рядов - что, с одной стороны, избавляет от "ложных друзей переводчика", а с другой - лишает поддержки со стороны языка, отрывает постигающего её от его корней. Другой вариант - адаптация под местные слова, но тогда здесь ассоциативные ряды, типичные для нашего языка, могут уводить в сторону. Нагвализм, например, в наших краях находится в промежуточной ситуации: с одной стороны, термины "тональ-нагваль" никуда к старому словарю не пристроишь, с другой, та же "безжалостность" у многих ассоциируется с жестокостью.
А здесь именно было ощущение, что уже имеющиеся ассоциативные ряды наполняются новым смыслом и новой жизнью.
no subject
Меня именно то и привлекло, что это была не сферическая система понятий в вакууме, и даже не адаптация русского языка в качестве терминологии для конкретной системы практик, а ощущение, что слова используют правильно.
За каждым русским словом стоят большие ассоциативные ряды. Если система привнесена из других краёв (йога, например), то оно просто приносит свою терминологию, за которой нет этих рядов - что, с одной стороны, избавляет от "ложных друзей переводчика", а с другой - лишает поддержки со стороны языка, отрывает постигающего её от его корней. Другой вариант - адаптация под местные слова, но тогда здесь ассоциативные ряды, типичные для нашего языка, могут уводить в сторону. Нагвализм, например, в наших краях находится в промежуточной ситуации: с одной стороны, термины "тональ-нагваль" никуда к старому словарю не пристроишь, с другой, та же "безжалостность" у многих ассоциируется с жестокостью.
А здесь именно было ощущение, что уже имеющиеся ассоциативные ряды наполняются новым смыслом и новой жизнью.